13.04.2013 в 01:48
Пишет
Lavender Prime:
КакаИру с ФБ-2012Название: Дела генеральскиеАвтор: caeseriaПереводчик: Lavender PrimeБета: Medb. и
HamajiПейринг: Какаши/ИрукаЖанр: харт/комфорт
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание: Твердо решившему не провалить еще одну миссию Ируке поручают доставить жизненно важный свиток генералу Третьей армии Хатаке Какаши.
Примечание автора: События происходят вскоре после 535 главы манги, где Ирука терпит неудачу с заданием, заключавшемся в том, чтобы уговорить Наруто остаться на Черепашьем острове.
Предупреждение: АУ
Разрешение на перевод: получено
читать дальшеИрука извернулся и тяжело приземлился, в ноге неприятно хрустнуло. Но беспокоиться об этом не было времени – он упал с ветки, используя вес своего тела, чтобы ускорить падение, и тем самым избежал попадания залпа острых, как иглы, кунаев, летевших ему прямо в лицо. Один из них все же попал ему в плечо, прорвав жилет; брызнули капли крови. Он почувствовал на щеке липкую влагу и стер ее тыльной стороной ладони.
– Эй! Коноха! Кончай прятаться и дерись как мужчина! – донесся из чащи бесплотный голос. Ирука заставил себя забыть об острой боли в плече, попытался определить источник издевательского голоса, но тот шел словно отовсюду.
«Чтоб его, мне нужно доставить этот свиток. У меня нет времени на глупые игры с заскучавшим отступником.»
После официального подтверждения, что он провалил миссию по удержанию Наруто на Черепашьем острове, Цунаде великодушно позволила Ируке реабилитироваться доставкой сообщения особой важности на линию фронта. Ирука вообще не был уверен, что решение Цунаде использовать его имеет что-то общее с великодушием; в конце концов, он не вел уроков с тех пор, как вспыхнула война. Но он все же был умелым шиноби, а Объединенная армия нуждалась в каждом бойце.
Выпущенные противником кунаи с глухим стуком вонзились в дерево рядом с Ирукой, полностью переключив его внимание на более насущные проблемы. Похоже, отступника не волновал исход войны против Акацки и Мадары. Если уж на то пошло, было неизбежно, что преступные элементы мира шиноби решат использовать войну как шикарную возможность добиться своих целей.
Ирука метнул несколько кунаев в разные стороны, внимательно вслушиваясь, не раздастся ли вскрик боли. Игнорируя ноющую боль в плече, он взлетел обратно на дерево, перепрыгивая с ветки на ветку и осматривая территорию. «Давай, Ирука, ты же в своей стихии, ты же в лесу. Сколько раз ты проводил похожие тренировки со своими учениками? Это же те же прятки, так что давай, применяй уже свой опыт»», – выбранил он себя.
Ируке казалось, что свиток Цунаде, размещенный в левом кармане жилета, у самого сердца, жег так, словно собирался прожечь дыру. Этот свиток был его искуплением, его возможностью доказать, что он не подвел ни Коноху, ни Объединенную армию шиноби. Он не знал содержания письма, но о чем бы там ни говорилось, свиток был слишком важен, чтобы доверить его обычной птице-посланцу, которых использовали в Конохе. Цунаде также сказала, что информация не терпит отлагательств срочная и ее необходимо доставить Третьей дивизии во что бы то ни стало.
Ирука вновь вовремя рванулся в сторону. Краем глаза он уловил быстро движущееся зеленое расплывчатое пятно, и успел увернуться от брошенной в него взрывной печати. В него полетели огромные куски коры и древесины, и Ирука спрыгнул с ломающейся ветки, прикрывая глаза рукой, чтобы защитить их от щепок и опаляющего жара взрыва. Приземлившись на следующую ветку, Ирука почувствовал, как что-то схватило его за ногу. На миг растерявшись, он взглянул вниз и увидел торчащую из дерева белую руку, пальцы которой крепко сжали его лодыжку. Ирука немедленно ощутил отток чакры, отчего его голова пошла кругом, и зрение начало опасно затуманиваться. Рука превратилась в мутное пятно, головокружение становилось все сильнее и сильнее. «Какое-то вражеское дзюцу, с которым я раньше никогда не сталкивался?» – удивился он, а потом вонзил в чужую руку кунай и высвободил свою лодыжку.
Смех эхом разнесся по лесу.
– Эй, Коноха? Выходи, маленький чунин, поиграем!
Этот язвительный голос у Ируки уже в печенках сидел. Отступник перед ним, или нет, но у Ируки было задание, и, черт побери, он не собирался его проваливать! Он выпрямился на ветке и высвободил из ремней меч-танто.
***
Какаши все еще находился на грани срыва, его нервы были на пределе. Как он сказал ранее на поле боя, он был готов вот-вот придти в ярость. Впрочем, неистовство с мечом Забузы немного помогло. Закончив накладывать на врагов печати, дивизия отступила в лес, чтобы перегруппировать и заночевать. Поставили палатки – одну под походный госпиталь, вторую для Какаши. Какаши раздражал сам факт того, что у него была собственная палатка, это шло вразрез с долгими годами тренировок и навыками, вбитыми в него учителями, Йондайме и собственным опытом. Он был шиноби, а шиноби никогда не ставили себе огромных белых шатров, говоря тем самым «Я тут! Придите и убейте!». Нет, строго наоборот: шиноби исконно действовали скрытно, и то, что сейчас он был ясно виден все еще неизвестному врагу, заставляло его нервничать.
«Эдо Тенсей – техника Вселенского воскрешения», – Какаши снова и снова прокручивал в уме эти слова. Кто из врагов мог использовать это жуткое дзюцу? Конечно, в первую очередь в голову приходило конкретное имя – Орочимару – но он был мертв, убит другим предателем из Конохи, Учихой Саске. Какаши направил птицу-посланца в штаб, как только армия разбила лагерь, и подробно описал в сообщении бой и появление не одного только Забузы и Хаку, но и всех Семерых мечников Тумана. У Какаши уже были соображения, кто стоит за Эдо Тенсеем, но пока он не получил доказательств от других армий, никакие идеи нельзя было считать обоснованными.
«Бумаги, бумаги… Как только армия умудрилась обзавестись ими в таком количестве за такое короткое время – и какого черта именно я должен с ними разбираться?» – Какаши кинул очередной свиток на низкий столик и вздохнул. Нужно было успокоиться, хорошенько все обдумать и разработать план действий на завтра. Армия нуждалась в отдыхе, чтобы выступить на заре. Было жизненно необходимо опережать врага минимум на три шага и быть готовым к любому дзюцу, которое мог применить Мадара.
Легкий шорох со стороны его «слепого пятна» привлек внимание Какаши, и он обернулся, выпуская в ту сторону кунаи, повинуясь, в основном, отточенным инстинктам. Прежде, чем его возможный убийца смог атаковать, Какаши полоснул ему по горлу оставшимся кунаем. Несколько драгоценных секунд ушло на то, чтобы немного развеялся адреналиновый туман, но когда это произошло, Какаши в ужасе распахнул глаза.
Перед ним, зажимая одной рукой горло, чтобы остановить хлещущую кровь, стоял Умино Ирука, его карие глаза были удивленно распахнуты, а рот чуть приоткрыт, словно в попытке что-то сказать. Какаши стоял как вкопанный, в голове вертелась куча невысказанных вопросов и мыслей.
Ирука улыбнулся, и короткий меч-танто выпал из его руки на землю, выскользнув из немеющих пальцев.
– Почему? – вырвалось у Какаши прежде, чем он смог остановить себя. Это было так непохоже на него; обычно он был невозмутим, и его броню почти невозможно было пробить, в чем неоднократно убеждались в прошлом многие ниндзя. Но конкретно эта измена попала слишком близко к сердцу, причем совершил ее единственный человек, в способность которого предать Объединенную армию шиноби Какаши не мог, не собирался верить.
Ирука не смог бы ему ответить, даже если бы захотел; зажимавшая горло рука безвольно упала, обнажая зияющую рану, идущую параллельно его шраму на носу. Темно-карие глаза Ируки закатились, и он рухнул на пол.
У Какаши ушло несколько бесценных секун на осознание того, что тело кровоточит не так, как положено человеческому. Оно истекало, да, но не кровью, а густой белой жидкостью. Какаши крепче сжал кунай и склонился над телом, держа кунай нацеленным в сердце существа. «Не в сердце Ируки», – напомнил он себе. Перед ним лежал не учитель Наруто, человек, рядом с которым Какаши провел множество часов, пытаясь вывести того из себя – просто потому, что ему нравилось наблюдать за тем, как чунин раздраженно или зло краснел. Это же существо было чем-то другим, просто замаскировалось под Ируку-сенсея. Проклятье, у него чакра была такая же, как у Ируки: оно ощущалось как Ирука, оно даже улыбалось в точности как Ирука – до того, как Какаши перерезал ему глотку.
Из раны на шее продолжала сочиться тягучая белая жидкость. Какаши наблюдал, как быстро ходит вверх-вниз грудная клетка существа, и отстраненно отметил, что, похоже, существо боялось его, возможно, даже было шокировано внезапным нападением Какаши. Спустя пару мгновений существо судорожно вздохнуло, а потом начало трансформироваться, как будто тая, черты лица расплылись, утрачивая сходство с Ирукой. Кожа сменила цвет с загорелой смуглоты Ируки на желтоватую белизну, напоминающую о высохших костях. Стандартная униформа шиноби исчезла, обнажая зигзагообразный узор на голом животе существа и небольшие, растущие из плеч шипы.
«Зецу». Все сразу стало на свои места, и Какаши, ни секунды не раздумывая, с силой вонзил кунай прямо в сердце существа. Одному из Акацки он не собирался давать ни единого шанса. Тем не менее, Какаши был немного озадачен – в этот раз Зецу выглядел по-другому. «Где его черная половина?» Зецу испустил тихий вздох, словно сожалея о чем-то, и прекратил дышать совсем.
Какаши эхом повторил вздох Зецу, но в его вздохе было облегчение, а не сожаление. Он не убивал Ируку-сенсея. Какаши сам поразился, осознав, каким тяжелым камнем эта смерть легла бы ему на душу. Он временно отодвинул это удивительное открытие в сторону и сосредоточился на других вещах – с которыми он мог разобраться именно сейчас. Главный вопрос был: почему у белого Зецу была внешность Ируки и его чакра? Как это вообще возможно? Какаши обязан был немедленно отправить сообщение в штаб – чтобы предупредить, и чтобы попытаться узнать, не сталкивался ли кто-то с этими существами прежде? Казалось сомнительным, что настоящий Зецу пожертвовал бы собой только ради убийства Какаши – с тактической точки зрения это было бессмысленно. Значит, «белый» Зецу наверняка был клоном, а это означало, что таких, как он, могло быть несколько, и, что еще хуже, некоторые из них также могли выглядеть, как Умино Ирука.
Как только он отправит сообщение в штаб, решил Какаши, то вышлет поисковые отряды – прочесать местность в поисках других возможных клонов Ируки. Шла война, и у Какаши не было ни времени, ни намерения сидеть на месте и выжидать.
***
Меч-танто ощутимо бил по пояснице, пока Ирука продолжал свой путь через лес. Он только что убил человека, и тяжесть, легшая от этого на душу, словно передалась и мечу. Ирука прекрасно понимал, что дополнительный вес танто – просто самообман, способ его сознания справиться с последствиями выбора «убить или быть убитым», его путь ниндзя. На бой ушло много чакры, и Ирука с осторожностью выбирал путь через лесной шатер, постоянно оглядываясь по сторонам. Он не мог позволить себе еще на что-нибудь отвлечься – темнело, а ему необходимо было найти Третью дивизию до наступления ночи. Цунаде снабдила его информацией о последнем примерном расположении дивизии, и сейчас Ируку вели инстинкты вкупе со знаниями о том, как отслеживать передвижения шиноби.
По природе своей шиноби предпочитают тени, и маскировке себя и своих намерений они учатся прежде всего. Даже сейчас Ирука занимался именно этим: использовал тени погуще, чтобы скрыть свои движения, а шум от его прыжков растворялся в мириаде тихих звуков ночных животных, вышедших покормиться или поохотиться. Казалось странным искать огромную армию – видимую силу, которая даже не пыталась слиться с окружением.
Ирука был уверен, что скоро нагонит Третью дивизию. Шиноби умеют передвигаться очень быстро, но сейчас с армией были тыловые отряды, замедлявшие их продвижение. От нехорошего предчувствия у Ируки закололо в шее – короткие волоски на загривке стали дыбом от тревоги. Ирука тут же рванул в сторону, перепрыгивая на ветку ниже, чтобы избежать столкновения с внезапно появившимся на его пути ниндзя. Ирука машинально отметил символ «шиноби» на повязке и облегченно выдохнул. Это был не отступник, просто разведчик из дивизии.
Ирука остановился и спрыгнул на землю. Перед ним возникли еще несколько шиноби, зажав его в свободное кольцо.
– Назови себя, – обратился к Ируке один из них, гигант с коротко стриженными красными волосами.
Невзирая на рану в плече и общую усталость, Ирука, наконец-то найдя дивизию, немного расслабился. Сделав над собой усилие, он выпрямился и встал по стойке «смирно».
– Умино Ирука. У меня послание от Хокаге генералу Хатаке Какаши.
– Да уж, конечно, – прорычал ниндзя и положил ладонь на рукоять катаны. – Решил предпринять вторую попытку и завершить начатое, раз первая провалилась?
– Простите, что? – Ирука осекся и отважился нахмуриться. «О чем это он? Первая провалилась? Попытка чего?» – Не понимаю.
Мужчина неприятно осклабился:
– В таком случае, ты ведь не откажешься пройти с нами? – хоть это прозвучало вопросом, было ясно, что права отказаться Ируке не давали. В его душу закралась тень сомнения. Что, если этот отряд ниндзя – дезертиры? Или отступники, выдающие себя за часть армии? Стоит ли ему рискнуть и пойти с теми, кто уже знает о порученной ему миссии и свитке Цунаде?
Приняв решение, Ирука хотел было сделать шаг вперед, собираясь вырваться из окружения, как обнаружил, что не может двигаться. «Дзюцу Теневой имитации», – подсказала память. Должно быть, один из отряда принадлежала к клану Нара, хотя Ирука не мог повернуть голову, чтобы оглядеться и подтвердить свою догадку. Впрочем, одного этого знания было достаточно; он учил Шикамару и доверял клану Нара.
– Я пойду с вами, – медленно произнес Ирука, сознательно расслабляя мышцы, чтобы не казаться угрозой, и терпеливо ждал, пока его избавляли от меча-танто и прочего оружия. Они подошли к делу с необычной дотошностью – сняли с него жилет с водолазкой, сандалии и размотали бинты на ногах, не забыв также развязать его хитай-ате и распустить волосы. Теперь спутанные пряди падали ему на лицо, и Ирука с трудом сдерживал порыв встряхнуть головой, убирая их со лба. Чьи-то пальцы прошлись по его волосам, ища спрятанные сенбоны. «Стандартные предосторожности против потенциальных убийц, – подумал Ирука, когда ему крепко связали руки за спиной веревкой с добавлением чакры, перехватив пальцы так, чтобы он не смог складывать печати. – Что, черт побери, произошло за последнее время, что им приходится быть настолько подозрительными?»
– Отправляемся, – приказал красноволосый отряду, как только Ируку связали. Его освободили от дзюцу Теневой имитации, и теперь чунин мог двигаться самостоятельно. Он оглянулся, отметив недружелюбные лица окружавших его шиноби, среди которых не было ни одного знакомого.
Отряд передвигался небыстрым шагом, отчего Ирука заключил, что лагерь уже недалеко. Он убедил себя не нервничать, когда какой-то ниндзя крепко стиснул его предплечье, но подавить результаты многих лет тренировок инстинктов выживания было нелегко. Вдобавок начала зудеть кожа на запястьях там, где ее касалась чужая чакра, пропитывавшая веревку. Это была тяжелая, агрессивная чакра; Камневик, насколько мог судить Ирука. У связавшего его шиноби явно был нелегкий характер, и Ируке приходилось прилагать сознательное усилие, чтобы не дергаться в путах.
Он стал всерьез задумываться о том, куда его ведут – пока что не наблюдалось ни единого признака армии, численность которой должна была измеряться тысячами. Впрочем, то, что Ирука их не видел, не означало, что их не было. Определенно, что-то случилось, решил он, – что-то, послужившее основанием настолько кардинальных мер по защите дивизии. Ирука выпустил немного чакры, заработав нешуточный предупредительный тычок от придерживавшего его руку ниндзя. Но этой пары секунд Ируке оказалось достаточно, чтобы обнаружить повсюду слабые следы чакр – в таком количестве, что подтвердило его догадку: все как один в дивизии приглушили свои чакры так, что они стали практически незаметны – если не оказаться прямо перед ними. «Хм-м, интересно. И слегка тревожно.»
Минут через десять неспешного шага Ирука удивился, обнаружив, что тропинка вывела их к небольшой поляне и раскинутой на ней палатке – такой огромной, что она служила дивизии штабом. «Какаши-сан наверняка ее терпеть не может», – улыбнувшись про себя, подумал Ирука. Он представил тех, кому пришлось уговаривать Какаши пользоваться этой палаткой, и на миг пожалел их.
Ход мыслей Ируки был резко прерван, когда его втолкнули в палатку. После темноты снаружи свет ламп был слишком ярок, и Ирука отчаянно заморгал, пока его зрение приспосабливалось к такой перемене. Воздух внутри палатки был спертым и душным, но прежде, чем Ирука смог составить более полное впечатление, у него подкосились колени, под которые не слишком вежливо пнул его конвоир. Ирука с хрипом рухнул на пол, не впечатавшись лицом в пол исключительно потому, что гад, державший в захвате его руку, так ее и не выпустил.
– Вижу, вы еще одного нашли?
От звуков знакомого голоса Ирука воспрял духом. Но стоило ему встретиться взглядом с Какаши, как облегчение быстро сменилось беспокойством, и чунину пришлось сделать над собой усилие, чтобы не отвести взгляд от неприкрытой ярости, написанной на видимой части лица джонина.
– Какаши-сан, это уже не смешно! Пожалуйста, немедленно развяжите меня! – не удержавшись, вспылил Ирука, но тут же пожалел о своих словах.
– О? – В голосе Какаши сквозила легкая заинтересованность, но Ирука в прошлом достаточно общался с джонином, чтобы распознать за небрежным тоном плохо завуалированную угрозу. – Смешно, да? – Какаши наклонился так, что их с Ирукой глаза оказались на одном уровне. – Скажите-ка мне, Ирука-сенсей, что такого смешного в том, чтобы прибегать к крайним мерам защиты, если кто-то только что пытался тебя убить? Что бы вы сказали своим ученикам – что в самый разгар войны не стоит принимать такую угрозу всерьез?
– Конечно, нет, – Ирука отвел взгляд, признавая правоту слов Какаши. Если взглянуть на ситуацию объективно, то он сам принял бы те же меры предосторожности. Это просто был нелегкий урок о правильности оценки ситуации и о том, что надо делать, если в тебе заподозрили потенциального убийцу и принимают к тебе меры предосторожности.
Ирука глубоко вздохнул, успокаиваясь, и поднял голову, чтобы встретиться взглядом с Какаши.
– Почему вы подозреваете в попытке убийства меня? Я прибыл прямиком от Хокаге, чтобы доставить свиток лично вам в руки. Он содержит срочную информацию – или, по крайней мере, мне так сообщили.
– Сначала разберемся с главным – тот ли вы, за кого себя выдаете? – Какаши встал. – Где этот свиток?
– В моем жилете, в левом кармане. Согласно указаниям Цунаде-сама, строго для личного прочтения, – Ирука пристально следил за тем, как Какаши, забрав его жилет у одного из членов группы, что привела его сюда, вынул свиток, развернул его и внимательно прочитал. После он отложил свиток на низкий столик в центре палатки и на минуту вышел, оставив Ируку в одиночестве выносить подозрительные взгляды, сверлящие ему спину. Чунин сглотнул и опустил взгляд, смотря в пол между своих коленей, стараясь не задумываться, что с ним будет, если его сочтут предателем. Шла война, а война по природе своей не оставляет времени таким вещам, как трибунал. Если его сочтут предателем, то вне зависимости от того, виновен он или нет, часы Ируки будут сочтены. Это была крайне пугающая мысль.
Он услышал, как сзади хлопнуло тяжелое полотнище палатки, и Какаши вернулся на свое прежнее место прямо перед Ирукой, очевидно, уже разобравшись со свитком. Взгляд Какаши стал еще пронзительнее, и он с минуту оценивающе рассматривал Ируку, скорее всего, взвешивая возможные решения.
– Генерал, нам необходимо убедиться, что этот человек действительно тот, за кого себя выдает, и как можно скорее. Если он враг, то чем дольше мы его тут держим, тем больше информации для передачи Акацки он соберет.
Ирука повернул голову к говорившему. Это был тот самый Камневик, что ранее связал ему запястья; низкий коренастый шатен с волосами, заплетенными в дреды, одетый в светло-коричневую броню. Ирука сжал кулаки, по-прежнему чувствуя, как жжет кожу агрессивная чужая чакра. Камневик презрительно усмехнулся ему, явно прекрасно представляя себе все мучения Ируки.
– Подождите… Акацки? – мозг Ируки наконец-то ухватил суть беседы. – Вы думаете, что я – шпион Акацки?
– Докажите, что нет, сенсей, – Какаши продолжал оценивающе разглядывать Ируку – с таким выражением смотрят на интересного жука.
– Почему бы вам не использовать Шаринган? – Ирука не сильно разбирался, как и почему работает Шаринган – его представления базировались только на основе смутных воспоминаний о погибших Учихах и, конечно же, на гулявших по Конохе слухах. О, как же они все любили сплетничать об истинных способностях Шарингана Копирующего – на дежурствах в штабе это позволяло убивать время между приемами отчетов.
Какаши радостно прищурил глаз, но Ируку это ни на миг не обмануло: чем больше Какаши улыбался видимым глазом, тем менее искренним он был. Ирука начал подозревать, что если ситуация быстро не разрешится, его ждут серьезные неприятности.
– Нет, сенсей, мой Шаринган не в состоянии опознать узор чакры, если он идентичен отпечатку оригинала.
– Что?
Какаши вновь склонился над Ирукой, оказавшись до неудобного близко. Ирука подавил порыв податься назад – или вперед, к Какаши. Несмотря над нависшую над ним опасность, тело Ируки все-таки отзывалось на близость Какаши. Учитывая ситуацию, это несколько смущало.
– Сенсей?
Ирука моргнул, посмотрел в глаз Какаши и постарался сосредоточиться.
– Извините, Какаши-сан. Вы говорили о фальшивых узорах чакры.
– Кто-то, выглядевший в точности как вы, устроил покушение на генерала – не далее как сегодня вечером, – это был опять Камневик. Мужчина вышел вперед так, чтобы попасть в поле зрения Ируки. Чунин облегченно выдохнул; теперь ему не приходилось изворачивать шею, чтобы увидеть говорящего. Однако голую кожу спины по-прежнему покалывали импульсы чакры остальных приведших его шиноби. «Стандартная техника допроса, – машинально всплыло у Ируки в памяти. – Рассчитана на то, чтобы помешать допрашиваемому обрести душевное равновесие – он не знает, кто позади него и кто готов нанести удар оружием или словом.
– Убийца был похож на меня?
– Очень, – подтвердил Какаши, – однако я оказался быстрее. И прикончил его прежде, чем успел понять, что он выглядит в точности как вы.
Ирука сглотнул, мысленно представляя эту сцену, и не смог не спросить:
– А как вы узнали, что это был не я?
– Никак.
– О. – «Но все равно убили». На этот раз Ируке не потребовалось даже встречаться взглядом с Какаши, чтобы невысказанное.
– Я действовал инстинктивно.
– Да, меня это очень утешает, – не удержался от сарказма Ирука.
Какаши присел перед ним, возвращая внимание Ируки к более насущному вопросу.
– Как только убийца умер, стало ясно, что это был «белый» Зецу.
Ирука со свистом втянул воздух – все внезапно встало на свои места.
– Я видел одного – раньше.
– О? – Какаши склонил голову набок.
Ирука проигнорировал шевеление охранника за спиной и сконцентрировался на воспоминаниях о схватке с отступником.
– По пути сюда я столкнулся с каким-то отступником. Во время боя я почувствовал, как что-то схватило меня за лодыжку. Я увидел только белую руку, и моя чакра начала убывать. Я вонзил в эту руку кунай, решив, что это какое-то странное дзюцу отступника, и продолжил сражение.
– Звучит правдоподобно, – внезапно вмешался один из пленивших Ируку шиноби – возможно, как раз Нара, Ирука не был уверен. – После попытки покушения на вашу жизнь, генерал Какаши, мы получили донесения от других дивизий: «белые» Зецу могут применять трансформирующее дзюцу: если они касаются кого-то, то копируют внешность этого человека и его чакру. Если Ирука-сенсей говорит правду, то, возможно, именно так все и случилось. Зецу, с которым случайно столкнулся Умино-сан, потом мог поспешить сюда, чтобы попытаться убить вас. Несколько других дивизий сообщили, что им с трудом удалось отличить друзей от врагов, и случившееся посеяло страх в рядах армии.
– Звучит как-то слишком просто, – вновь напомнил о себе Камневик. Ирука решил, что этот мужик ему не нравится.
– Иногда самое простое объяснение – единственно верное, – Какаши пристально посмотрел на Ируку, что-то взвешивая. – Однако для решения проблемы у меня есть способ получше.
Ирука вздрогнул, когда Какаши опустил руку к чехлу на бедре и вытащил кунай. От звяканья острого лезвия о другие кунаи в чехле у Ируки кровь застыла в жилах, и он нервно облизнул губы. Они с Какаши были настолько близко друг к другу, что Ирука заметил, как Какаши улыбается под маской. От этого сделалось здорово не по себе – если не сказать больше.
– Какаши-сан, вы собираетесь в очередной раз меня убить? – выпалил Ирука. «Я не покажу, что мне страшно. Ни за что. Я невиновен».
– Пока нет, сенсей, – и вновь эта улыбочка. – Важная деталь, которую я подметил насчет «белого» Зецу: они кровоточат совсем не так, как люди. Зецу в основе своей – растения, и «белый» Зецу истекает соком, как и положено растениям, – Какаши сделал паузу и призадумался. – Знаете, как нарциссы – когда ломаешь стебель, он начинает сочиться густой белой жидкостью, похожей на сгустившуюся кровь.
От такого описания Ирука поморщился.
– Едва ли из меня выйдет Нарцисс – как-то не страдаю манией проводить часы, любуясь собственным отражением в лесном пруду. Пожалуйста, поторопитесь и делайте, что там вы собрались сделать.
На этот раз Какаши рассмеялся, как полагается, хотя смех вышел напряженным.
– Вот сейчас вы действительно говорите, как любимый сенсей Наруто.
Ирука усилием воли не позволил себе показать облегчение, которое вызвали эти слова. Прозвучавшая фраза была больше в духе того ленивого, расслабленного джонина, с которым он привык иметь дело. Однако прежде, чем с него окончательно снимут все обвинения, ему, очевидно, придется расстаться с парой капель крови.
Какаши повертел кунай на пальце перед тем, как зажать его в ладони.
– Готовы, сенсей?
Ирука покрутил связанные запястья, разминая их, игнорируя зашевелившихся охранников, и наконец кивнул.
– Будет немного больно, – отсутствующе проговорил Какаши, прижимая острие куная к голой коже Ируки, чуть пониже ключицы.
– Какаши-сан, вам никто никогда не говорил, что общение с пациентами – не ваш конек?
– Хм-м, нет, никто. Так что, Ирука-сенсей, позже можете вволю меня покритиковать, – Какаши небрежно положил ладонь на шею Ируки, заставляя того сидеть неподвижно. Ладонь была жесткой, и ее вес удерживал Ируку на месте надежнее, чем мог бы сделать любой высказанный вслух приказ.
Ирука замер под этим прикосновением. Весь натужный юмор оставил его, ум и тело полностью сосредоточились на месте, где холодный металл касался кожи точно под ключицей. Кожа внезапно стала сверхчувствительной, и Ирука понимал, что, скорее всего, вздрогнет от любого прикосновения. Он хотел отвернуться, хотел сказать «Какого черта, почему бы вам не порезать мне руку?», но сообразил, что для этого его пришлось бы развязать, что, пока его невиновность не будет доказана, было бы недопустимо. По крайней мере, не шея, утешил себя Ирука. Без предупреждения Какаши, надавив, провел лезвием вниз. Конечно же, Какаши не собирался обойтись поверхностной царапиной; очевидно, он нуждался в неопровержимых доказательствах, к тому же, как напомнил себе Ирука, он был шиноби и мог справиться с толикой боли, если это сохранит ему жизнь.
Он продолжил убеждать себя в этом, заставляя тело не реагировать на острую боль от клинка, разрезавшего его кожу. Ирука чувствовал, как из раны потекла горячая кровь, струйками сбегая по груди и ниже. Он закусил губу, решив не издавать ни звука, и вместо этого повернул голову в сторону, подальше от ножа, и рука Какаши сдвинулась с шеи на подбородок, фиксируя его на месте. Ирука чувствовал, как большой палец Какаши поглаживает местечко на его шее, чуть пониже уха.
Давление куная внезапно ослабло, и Какаши чуть отстранился. Ирука разжал кулаки – он не заметил прежде, что впился ногтями в ладони, и эта боль была чуть ли не сильнее боли от куная.
– Поздравляю, вы прошли проверку!
Ирука уставился на улыбающегося, как идиот, Какаши, и молча проследил, как тот вонзил кунай в землю. Лезвие ушло в землю сантиметров на десять, отчего Ирука со всей ясностью ощутил, что джонин, если бы счел нужным, мог поранить его гораздо сильнее.
***
Как только невиновность Ируки была доказана, Какаши отпустил всех оставшихся шиноби; двое из них сразу заступили на пост у палатки, сменив стоявших там караульных.
Какаши наклонился и помог Ируке подняться на ноги. Ирука по-прежнему выглядел очень сердитым, это было заметно даже из-под завесы спадавших на лицо волос, и Какаши его не винил.
– Простите, что пришлось так сильно вас порезать, – пробормотал он в качестве извинения.
Ирука судорожно кивнул. Какаши заметил, что Ируку трясет и отступил, давая ему немного места.
– Какаши-сан, не могли бы вы меня развязать? И, желательно, до того, как я перестану чувствовать руки? – Вот это уже было вполне в духе чопорного сенсея, поддразниваниями которого Какаши так наслаждался. Он довольно усмехнулся, прекрасно зная, что Ирука все еще слишком раздражен, чтобы замечать такие мелочи.
– Конечно! – Какаши выдернул из пола кунай и зашел Ируке за спину, стараясь производить как можно больше шума, чтобы не напугать его. Чунин отвел руки от тела, и Какаши, подцепив пальцем узел, ловким движением перерезал напитанную чакрой веревку. Ирука моментально расслабился.
– Спасибо, – поблагодарил он, растирая запястья. – Эта чакра была довольно-таки… агрессивной.
– Скорее всего, это было сделано нарочно, чтобы не давать вам сосредоточиться, – Какаши обтер кунай и сунул его обратно в чехол на бедре. – Радуйтесь, что вас никогда не сажали в тюрьму Камня.
Ирука выдавил слабую улыбку, но она вышла не слишком убедительной.
– У вас не найдётся какой-нибудь тряпки, чтобы стереть кровь?
Какаши взял со столика аптечку.
– Садитесь сюда. А пока я обрабатываю ваши раны, можете мне рассказать, что происходит в других местах.
Ируке стало неловко.
– Спасибо, я вполне могу справиться сам.
Какаши приподнял бровь.
- А как насчет раны на плече? От стычки с отступником, полагаю?
- О… Я и забыл. – Ирука очень осторожно дотронулся до небрежной повязки. – Да, ее не помешало бы обработать, я наспех замотал её на бегу.
– Садитесь.
– Это приказ?
Какаши внимательно посмотрел на Ируку, который, похоже, был ершистее, чем обычно. Но тут Какаши не мог его винить – учитывая, что происходило с ним за последнюю пару часов.
– Сенсей, – осторожно обратился к нему Какаши, – пожалуйста, просто сядьте здесь.
Ирука фыркнул, но подошел к столику и сел, скрестив ноги. Какаши, покопавшись в аптечке, достал оттуда вату и дезинфицирующий раствор.
Краем глаза он наблюдал за Ирукой. Тот выглядел замученным, но этого и следовало ожидать. С распущенными волосами чунин казался моложе и даже как-то уязвимее – хотя, возможно, свою роль сыграло то, что Ирука был полугол. Его шрам выделялся на лице, словно след от свежего удара; Какаши молча наблюдал, как Ирука тревожно прикусывает губу. «Бедный сенсей».
Какаши захотелось вывести Ируку из этого состояния – отчасти потому, что он сам был тому виной, и единственным доступным ему способом было уменьшить боль и неловкость чунина. При этом Какаши ни на миг не исключал возможность чуточку с ним пофлиртовать, просто потому, что... Ну, а на растерянного Ируку было забавно смотреть; Какаши скучал по их словесным поединкам, которым они с удовольствием предавались в Конохе. Надо будет не забыть поблагодарить Цунаде за то, что послала сюда именно Ируку, – решил он.
Какаши снял перчатки и, отложив их в сторону, опустился на колени перед Ирукой, их ноги почти соприкасались.
– Вы на меня не наброситесь, если я попробую заняться вашими ранами? – серьезно спросил он. Шиноби подозрительны по натуре, а Ирука сейчас, к тому же, был на взводе, это легко читалось по языку его тела – он сидел с безупречно прямой спиной и напряженными плечами, а руки в коленях были сжаты в кулаки.
Ирука попытался немного расслабиться, хотя Какаши мог с уверенностью сказать, что чунину для этого пришлось приложить немало усилий.
– Я уже пришел в себя. Пожалуйста, приступайте, Какаши-сан.
Какаши кивнул и, налив на ватку дезинфицирующего средства, начал протирать порез на плече Ируки. Определенно от куная… хотя лезвие прошло по касательной, порез был довольно глубоким. Ближе к шее рана была более мелкой, – Ирука, очевидно, пытался увернуться.
– Расскажите про вашего отступника, – Какаши сменил грязную ватку и начал протирать порез пониже ключицы, оставленный им самим.
– Он не мой, – прошипел Ирука – дезинфицирующее средство жгло просто адски; это Какаши знал прекрасно. – И он мертв.
– Понимаю...
– Сомневаюсь. У меня была – и есть – конкретная миссия, а этот отступник существенно уменьшил мои шансы успешно ее выполнить. Я не мог рисковать и провалить еще и эту миссию. Поэтому его пришлось устранить.
Какаши подмывало спросить, что именно Ирука имел в виду, говоря о провале «еще и этой» миссии – такая формулировка подразумевала, что обожаемый всей Конохой идеальный чунин-сенсей некогда завалил какую-то важную миссию. Понимая, что ковыряние в старых, но, видимо, до сих пор не заживших ранах выставит его еще большей сволочью, чем он являлся, Какаши предпочел оставить эту обмолвку незамеченной – с максимальным тактом, который только мог изобразить. Хотя и надеялся, что Ирука осознает, что обмолвка не замечена намеренно и оценит этот жест.
Ирука еще больше расслабился, стоило Какаши убрать ватку с дезинфицирующим средством, и джонин едва подавил усмешку.
– Если хотите, могу подсобить с начальным этапом лечения. У меня есть кое-какие медицинские навыки – частенько, знаете ли, бывает полезно во время миссий…
Ирука поднял голову, впервые по-настоящему смотря Какаши в глаза, и потер переносицу; небрежный жест, выдающий легкую нервозность и давнюю привычку, от которой ему никогда не избавится.
–Не откажусь. Если вы поделитесь со мной чакрой, буду вам весьма благодарен!
Слабый румянец, зажегшийся на скулах Ируки, привел Какаши в восторг, но нельзя было определить, смущение ли это или что другое. «Как интересно!».
– Какаши-сан? Что-то не так? – нахмурился Ирука.
– Хм-м? О, нет, извините. На миг заблудился на дороге жизни.
В обычных условиях это стоило бы Какаши выговора, но Ирука промолчал. Какой-то он слишком тихий, решил Какаши. Нужно было вытащить Ируку из этого унылого состояния, и как можно быстрее. Джонин передвинулся вперед, чтобы оказаться настолько близко к Ируке, насколько позволяли скрещенные ноги чунина. Положив ладонь на рану на плече Ируки, Какаши сосредоточился на том, чтобы применить лечащую чакру. Ему пришлось полностью сконцентрироваться, прежде чем он нашел в себе нужную – она не текла в нем потоком, тем более равномерным, как его собственная, потому что чакра Молнии была врожденной и естественной, в то время как лечащая – приобретенной. Меньше всего на свете ему хотелось применить не ту чакру и еще больше ранить пострадавшего соратника.
Ирука судорожно втянул в себя воздух, и так и застыл. Какаши проверил чакру – да нет, все в порядке, он передавал лечащую чакру.
– Сенсей, что-то не так?
Ирука нервно кивнул.
– Слишком… интенсивно. Не могли бы вы немного уменьшить напор?
Какаши немедленно скорректировал чакру, превратив ее в гладкую плотную ленту спокойной энергии, весьма отличающуюся от используемого прежде мощного потока.
– Извините. Просто я уже давно не применял это к кому-нибудь еще, кроме себя, – пояснил Какаши.
– Ничего. Прошло уже много времени с тех пор, как меня ранили настолько сильно, чтобы потребовалось такой способ лечения, – Ирука попытался улыбнуться, и у него даже почти получилось.
– Может, нам обоим стоит практиковаться почаще? – подмигнул Какаши, не удержавшись.
Ирука вполне предсказуемо покраснел. Какаши мог быть доволен собой – он ждал этого непроизвольного румянца, означавшего, что Ирука наконец-то расслабился достаточно, чтобы вновь начать искренне на него реагировать. Ободрившись, Какаши добавил в лечащую чакру нить успокаивающей энергии и принялся наблюдать, как Ирука расслабляется еще больше. Тем не менее, румянец у Ируки никуда не делся, и чунин заерзал, словно пытаясь сесть поудобнее.
– Как, сенсей, вам не нравится идея о совместной практике? – Страсть доводить людей у Какаши была чуть ли не врожденной, к тому же, если это означало получить столь воодушевляющие реакции Ируки – он был готов продолжать.
– Какаши-сан, пожалуйста, ведите себя серьезно, – Ирука смерил Какаши лучшим «учительским» взглядом, который Какаши счел даже более обаятельным, чем румянец.
Какаши переместил ладонь ниже и начал лечить порез, оставленный его кунаем. В отличие от предыдущей раны, эта была аккуратной и равно глубокой по всей длине, нанесенной с таким расчетом, чтобы ее легче было впоследствии залечить (хотя он сомневался, что Ирука оценил его мастерство).
– Я вполне серьезен, – ответил Какаши, на миг встречаясь взглядом с Ирукой. – Может, у вас просто слабость к докторам, а, сенсей?
– Конечно, нет!
«В яблочко!» Какаши улыбнулся так широко, что почувствовал, как натянулась маска на скулах. Возмущенный Ирука был восхитителен, к тому же он неистово покраснел. Лицо Ируки окончательно утратило невнятную серость, теперь щеки пылали лихорадочным румянцем, угрожавшим переползти на его шею и уши.
– Нет? А по-моему, очень даже да. Хотя, возможно, это слабость к командному тону, потому что вы уже покраснели до интенсивно-помидорного оттенка...
– Какаши-сан, хватит, – Ирука пытался говорить решительно, но с треском провалился. Потом он попытался убрать ладонь Какаши с раны, но тот мягко придержал запястье Ируки свободной рукой, намеренно изменяя жест с захвата на поддержку, пока в итоге не стал просто охватывать пальцами запястье Ируки. И, как заметил Какаши, Ирука руку не убрал.
– Хм-м. А, может, у вас слабость к… генералам?
– Какаши-сан, вы себе льстите, – Ирука отвернулся, отказываясь встречаться с Какаши взглядом. Джонин с удовольствием смотрел, как Ирука прикусывает и теребит губу, и осознал, что не на шутку увлекся реакциями Ируки на свое поддразнивание. Это уже вышло за рамки обычного интереса, уже не было стремлением просто посмущать Ируку, чтобы тот вышел из себя. Какаши пришлось признать, что искренние реакции Ирука его просто завораживали – они были гораздо более чувственными, и действовали сильнее, чем приемы опытнейших людей, с которыми Какаши доводилось переспать.
И он сам не знал, что делать с этим откровением.
Чтобы скрыть внезапную растерянность, Какаши чуть сдвинул ладонь и продолжил лечение раны, сконцентрировавшись на том, чтобы чакра оставалась ровной и не казалась агрессивной. Заметив, как Ирука вновь неловко пошевелился, Какаши осознал, что запястье Ируки по-прежнему зажато в его свободном кольце пальцев. Отвлекая и себя, и Ируку, Какаши мягко потер подушечкой большого пальца его запястье и немного удивился, увидев, как от такого простого жеста дыхание Ируки сорвалось. Джонин повторил жест, на этот раз более внимательно отслеживая реакцию Ируки – его пульс на запястье участился, а если присмотреться к шее чунина, чуть пониже кадыка, то можно было увидеть, как под тонкой кожей бешено частит его пульс.
Какаши ощущал, как убыстряется его собственный пульс и дыхание, а по телу расходится тепло. И он понимал, что значат эти признаки – желание. Он хотел Ируку, но не отыметь его, а испытать на себе все, что чунин только может предложить: его доброту, его тепло, его любовь к жизни. До Какаши внезапно дошло, почему он так наслаждался обществом Ируки и зачем ему было нужно постоянно провоцировать чунина – ему просто нравилось смотреть на столь непосредственные реакции Ируки, и Какаши наконец-то признался себе, что хотел увидеть Ируку обнаженным – не сколько физически, сколько ментально.
Как будет выглядеть Ирука на пике оргазма? В этот момент человек настолько открыт, насколько возможно, это момент наивысшей близости, снятия всех покровов, обнажения души, открытой только одному человеку. Какаши жаждал этого, но одновременно понимал, что не сможет найти слов, чтобы донести до Ируки свои желания. Он бы слишком многого просил, ожидая, что Ирука ответит ему взаимностью, учитывая, что не так давно он легко признал, что убил клона, во всем идентичного Ируке – а потом признал, что понятия не имел, что это был не Ирука.
Так что вместо этого Какаши решил делать то, что умел лучше всего – использовать всяческие уловки, и, что еще печальнее, он также собирался прибегнуть к легкому обману, что выяснить чувства Ируки. Джонин снова сконцентрировался и послал по нити чакры тоненький усик собственного желания. Чистое поддразнивание, но в нем намек на надежду, на жажду Ируки мешались с желанием.
Какаши моментально закрыл глаза, не желая видеть ту реакцию Ируки, что будет написана на его лице.
А затем дыхание Ируки на миг сорвалось, и Какаши ощутил, как запястье чунина в его захвате провернулось, и пальцы Ируки скользнули по его коже. Какаши заставил себя не шевелиться и не отстраняться, и был очень удивлен, почувствовав, как Ирука сплел его пальцы со своими и легко сжал, словно утешая – и, возможно, подбадривая.
***
Когда по потоку лечащей чакры передалось что-то новое, Ирука издал прерывистый вздох. Сперва ощущение было, скорее, дразнящим, но оно стало сильнее, мягко обволакивая собственную чакру Ируки. Ему пришлось прикусить губу, чтобы сдержать стон, угрожавший сорваться с его губ, потому что поначалу щекочущее, желание Какаши начало приобретать более страстные обороты. Оно разлилось по груди, собираясь и усиливаясь в животе, и, к своему огромному смущению, Ирука почувствовал, как сам начинает твердеть, реагируя на чужое желание, переданное через связь. Он чуть дернул придерживаемым Какаши запястьем, легко повернул и согнул пальцы, сплетая их с пальцами Какаши, словно реальность прикосновения джонина могла удержать его трезвый рассудок.
«Это уже опасно, – подумал Ирука, – он подбирается слишком близко, так он может читать мои реакции. Какаши должен понимать, что я его хочу; может, он и всегда это знал, но до сих пор игнорировал. Что изменилось сейчас? Это шутка, или он вполне осознанно подначивает?»
У Ируки ушло несколько драгоценных секунд на то, чтобы осознать, что Какаши прекратил его лечить, что вместо этого ладонь Какаши перебралась на его затылок, притягивая вперед, в неуверенный поцелуй. Ирука замер, пытаясь осознать, что происходит. Почувствовав, как язык Какаши нежно прижимается к его губам, он, не думая, приоткрыл губы, открывая джонину доступ.
«Боги. Он же меня целует!» – Ирука хотел было запаниковать, но поцелуй был что надо, и у Ируки сбились мысли. Чунин чуть наклонил голову для лучшего угла и одновременно положил ладонь на плечо Какаши, притягивая его к себе. Какаши одобрительно мурлыкнул, и Ирука осмелел. На этот раз он сам подался вперед, перехватывая контроль над поцелуем и углубляя его, пока им обоим не перестало хватать дыхания, и пришлось прерваться.
От поцелуя губы Ируки приятно покалывало. Какаши легонько прижался лбом ко лбу Ируки, но холод металла хитай-ате Какаши развеял окутавшую чунина дымку желания, напомнив ему, где он находится и почему.
И Ирука отшатнулся, увеличивая расстояние между ними. Какаши посмотрел на него сначала удивленно, потом разочарованно.
– Ирука? Что-то не так?
Тот на миг отвел глаза, потому что, как ни странно, смотреть на Какаши без маски оказалось тяжело. Это ощущалось так, словно джонин был уже весь обнажен, и от одной этой мысли Ируку пронзило острое желание. Его собственное воображение вдруг почему-то отказалось развивать эту тему, хотя у чунина было много ночей, чтобы практиковаться, представляя себя в самых различных ситуациях.
– Какаши-сан, я так не могу, – попытался объяснить он. Ирука ожидал, что Какаши рассмеется, восприняв это как шутку, поэтому был немного удивлен, когда Какаши откинулся назад, усаживаясь на пятки и, очевидно, ожидая дальнейших объяснений. – Все это просто немного неожиданно, – наконец, сумел выговорить Ирука. – Вы внезапно передали мне свое желание, так что я не уверен, принадлежат ли эти чувства вам или мне, настоящие они, или нет.
Какаши нахмурился.
– Конечно, настоящие. Надо брать, что только можно и когда только можно. До того, как для любого из нас станет слишком поздно.
Ирука засмеялся, хотя этот смех был порожден не весельем. Если быть честным с самим с собой, этого-то он и боялся.
– А, да, я забыл: путь шиноби: думай на бегу, трахайся на коленях и умри на ногах, лицом к лицу с врагом.
– Ирука-сенсей, думаю, вы меня неправильно поняли, – Какаши чуть наклонился, вновь завладевая запястьем чунина, и привлёк Ируку к себе, притягивая настолько близко, что еще немного – и Ирука потерял бы равновесие. Продолжая его удерживать, Какаши прижал ладонь чунина к своему возбужденному члену и прерывисто вздохнул от удовольствия, когда пальцы Ируки машинально сомкнулись на его члене. – Разве это не настоящее? Вот, Ирука, что я чувствую к тебе.
Ирука вырвал ладонь из хватки Какаши, не обращая внимания на собственное желание продолжить ласкать Какаши, чтобы увидеть, какие еще реакции он сможет вызвать у джонина.
– Какаши-сан… Сегодня меня задержали по подозрению в попытке убить вас, и вы уже убили моего точного клона. А сейчас вы пытаетесь меня соблазнить, – Ирука осознал, что начал повышать голос и постарался убавить громкость. – Это немного сбивает с толку.
– Смерть и страсть часто идут рука об руку, сенсей. – Какаши отлично умел ловить предупреждающие сигналы и поднял руки, сдаваясь. – Хотите, буду честным?
– Для вас это, понимаю, будет нелегко, но, пожалуйста, будьте, – саркастично ответил Ирука.
Какаши вздохнул и чуть поменял позу.
– Ладно, тогда вот: я нахожу вас интересным. Мне нравится доводить вас до белого каления, чтобы посмотреть, что вы еще выкинете или скажете. Нравится, как вы, растерявшись, краснеете, и меня возбуждает, когда вы орете на меня без оглядки на мой ранг.
Ирука открыл рот, собираясь заговорить – или заорать, он еще сам не был уверен, – когда Какаши поднял вверх ладонь, призывая к молчанию. Джонин опустил руку и погладил пальцами свежий шрам только что залеченного пореза. Ирука вздрогнул – не столько из-за повышенной чувствительности новой кожи, сколько из-за прикосновения Какаши.
– Вы ведь понимаете, почему я это сделал?
– Конечно, я же не ребенок, – Ирука скривился: даже на его вкус это прозвучало по-детски обидчиво.
– Сенсей, я прекрасно осознаю, что вы далеко не ребенок. Не подлежит сомнению, что вы – настоящий мужчина. – Какаши, скривив губы, усмехнулся над самим собой. – Я выбрал поступить так – ранить вас – потому, что не хотел оставить ни тени сомнения, что вы – именно тот, за кого себя выдаете. Раньше, когда на какой-то момент я подумал, что убил вас… мне стала невыносима мысль о том, что, возможно, сойду в могилу, зная, что на моей совести смерть очередного друга. Я хотел убедиться, что вы – не еще один клон Зецу. И если бы для этого пришлось оставить на вас отметину, от которой вы бы страдали пару часов или даже дней – я бы охотно воспользовался и этим шансом, даже если бы вы потом вообще перестали со мной разговаривать.
Ирука онемел, в очередной раз пораженный глубиной эмоций Какаши, которые тот ухитрялся прятать под своим неизменным дразнящим и беззаботным поведением. И в тот же миг принял решение. Ирука сам себе удивился – обычно он какое-то время взвешивал и обдумывал все варианты, чтобы убедиться, что сделал верный выбор. Но это решение оказалось легко принять, и Ируку почувствовал, как его накрывает волной волнения и возбуждения.
– Что ж… Можете оставить отметину сейчас, – нерешительно произнес Ирука, поднимая голову, чтобы встретиться взглядом с Какаши.
– О, и каким образом? – Видимый глаз Какаши чуть расширился, выражение всей фигуры джонина, ранее представлявшей собой глубокое уныние, сменилось на легкий интерес.
– Я могу… – Ирука набрал в грудь побольше воздуха, не в силах поверить, что он на самом деле собирается это сказать, потому что у него всего одна попытка – возможно, это единственный раз, когда он остался наедине с объектом своих желаний, и тот сидит прямо перед ним. – Я могу доказать вам, что очень даже живой.
– Продолжайте, – Какаши наклонился вперед, вторгаясь в личное пространство Ируки, так, что их губы почти соприкасались, а дыхание стало одним на двоих.
Ирука метнулся взглядом вниз, наблюдая за выразительным ртом Какаши, прежде чем вновь встретиться взглядом с джонином.
– Подарите мне остаток этой ночи. Никаких обещаний и обязательств. Просто дайте напомнить вам, за что мы сражаемся и почему возвращаемся домой.
*Продолжение в комментариях.
URL записи
@темы:
=игольчатое love,
=кактусэ читает,
=с соседнего подоконника,
=перманентно,
=Naruto